17:35. Пришла в «Универ-блюз» и получила от Дженкинса нагоняй за опоздание. Эмили бросила на меня сочувствующий взгляд. [Вним.: больше не опаздывать, иначе потеряю работу.] Протянула первые полтора часа без особых накладок, разве что принесла заказчику обычную колу вместо диетической. [Вним.: собирать пустые тарелки по пути из зала, как советует Эмили: «пришла с подносом и ушла с подносом».]

Начала уже думать, что наконец-то привыкаю к работе официантки, когда в 20:17 появился мужчина под руку с рыжей. Эмили отвела их за столик. Я подошла через несколько минут – принять заказ. Он поднял взгляд от меню и улыбнулся. Не знаю, что на меня нашло, но только ручка и блокнот вдруг вывалились из рук. Из-за его улыбки? Или из-за красивой стрижки с челкой набок? Ответ придумать не успела, потому что ручка отскочила от стола и приземлилась девушке на колени, разбрызгав чернила по всей юбке. Задохнувшись, я забормотала извинения, схватила салфетку, чтобы промокнуть пятна. Чернила уже расползлись по материи, девушка вскрикнула. Дальше – хуже. Подскочил Дженкинс, принялся орать во все горло, а рыжая подхватила сумку и с ругательствами выбежала из ресторана.

Мужчина, однако, остался сидеть. Повернулась к нему и сказала первое, что пришло в голову: я сама заплачу за его ужин, если он останется (что, по прикидкам, перекроет мой дневной заработок в 12,75 фунта). Мужчина улыбнулся и сказал, что хочет маленький бокал бордо. Дженкинс успокоился и с багровой физиономией вернулся за стойку, а я убежала выполнять заказ. Принесла полный графин на 0,75 литра и корзинку с хлебом – щеки у меня по цвету сливались с вином, – извинилась еще раз и исчезла.

Он просидел за столиком минут двадцать. Я сновала туда-сюда и постоянно чувствовала на себе его взгляд, с интересом меня изучающий. Ушел, когда я была на кухне. Подошла к столу убрать посуду. Нашла под бокалом 20 фунтов, хотя вино стоило всего 3,80. И записку на салфетке: «Ну и вечер! Я хотел бы отплатить удовольствием за удовольствие. Эмили говорит, в понедельник у вас выходной. Я буду ждать в ресторане отеля „Дю Вен“ в понедельник (29 мая) в 19:30. Марк Генри Эванс».

Остаток смены прошел как в тумане. Тихо ушла домой в 23:45. Дженкинс посмотрел многозначительно (и отдал только 11,20 фунта от чаевых Марка, забрав штраф в 5 фунтов за «ужасающую неуклюжесть»). Не решила еще, что делать с этим приглашением. [Вним.: может, стоит в понедельник утром купить новое платье.]

05:41. Проснулась вся в поту. Ужасный сон про Дженкинса с его воплями, что я никуда не гожусь и всегда такой буду. Как хорошо, что сегодня не надо идти в «Универ-блюз». Этот Дженкинс достал меня до печенок, уже по ночам снится.

[…]

19:35. Явилась в «Дю Вен», последовав совету Эмили насчет того, что уважающая себя девушка должна приходить на свидание на пять минут позже, и очень смущаясь из-за нового платья и каблуков. (Мама была вне себя от счастья, когда я проговорилась по телефону о свидании, и сказала, что обязательно нужны подходящие туфли.) Метрдотель показал столик, за которым сидел Марк с дюжиной роз (половина – розовые, остальные – белые). Щегольская серая рубашка с крахмальным воротничком, две верхние пуговицы расстегнуты. Запах дорогого одеколона. Поблагодарил меня за то, что пришла, вручил цветы и только потом перевел взгляд на ложбинку между моих грудей. [Вним.: со следующей получки купить еще одно короткое облегающее коктейльное платье.]

Стала опять извиняться, но он приложил к губам палец. Сказал, что я сделала доброе дело, поскольку внимание этой рыжей ему «поднадоело до удушливости». Не совсем поняла, что он имел в виду, но в целом получилось, что он на меня почти не сердится. Метрдотель разлил шампанское (заметила на бутылке этикетку «Крюг Гранд Кюве 1977», это очень круто) и подал меню. Чуть не подавилась, когда увидела цены: в среднем от двадцати до двадцати пяти фунтов за блюдо. Взяла свиной желудок, самое дешевое, что там было. Марк заказал хвост омара, поднял тост «за памятное знакомство», улыбнулся, и мы чокнулись бокалами.

За ужином узнала о нем много разных фактов: дуо (пришлось проглотить), работает в Тринити на кафедре английской литературы. Получил степень бакалавра и магистра в одном и том же колледже до двадцати трех лет. Подумывает в один прекрасный день бросить преподавание и написать что-нибудь стоящее. Хотя дюжина рассказов, им сочиненных, остается неопубликованной, и вот уже шесть лет подряд он безуспешно отправляет их на конкурс «Таймс» с призовым фондом в 30 000 фунтов. Мне стало его жалко, я ведь знаю, что это такое, когда тебя никуда не берут. Единственный сын промышленника, владельца замка Энсли в Бакингемшире. Отец надеется, что Марк займется семейным бизнесом, но его это совсем не интересует. Я, в свою очередь, призналась, что УБ – моя вторая работа после школы, первая была – стажер в парикмахерской. Не сказала, что я моно, но он наверняка и так понял.

Набравшись храбрости, спросила, почему он пригласил меня на ужин. Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал, что я самая красивая девушка из всех, кого он видел в жизни. У него упало сердце, когда я подошла, чтобы принять заказ, сказал он. Охмуряет, ну и ладно. Он точно умеет обращаться со словами. Итак, Марк влюбился в меня с первого взгляда. Мне должно это льстить.